[EldaEtRossenen]

Теперь есть возможность строчить нормально - с компьютера, а не сужая угол обзора по размеру экрана мобильного телефона. Цивилизация. Не буду размышлять, благо это или вред.

Закончила три дня назад "Два меча". Хороши-хороши, завтра надеюсь купить продолжение. Хотя их прочтение, конечно, затянулось - ко мне нагрянул мой персональный эльф (кто сказал, что их нет? Просто надо смотреть душой).

В книге для меня особо примечателен небольшой эпизод, решила его отметить. Кстати, один из самых откровенных за всю сагу.))
Просто он светлый и душевный. Для меня — эпитафия некой утраченной реальности и гимп мечтам.

- Боюсь, это глупо, - сказала как-то Инновиндиль Дзирту, когда они остановились на
ночлег под небольшим навесом, способным прикрыть разведенный Дзиртом маленький
костерок. Обычно он этого не делал, но если на юге, у ворот Мифрил Халла, осень еще только
начиналась, здесь, на такой высоте, ветер уже кусался по-зимнему. - Мы занимаемся не тем
делом, в то время как мой народ и твои друзья-дворфы сидят в осаде.
- Ты не бросишь Зарю, пока остается надежда, - криво усмехнулся Дзирт, и выражение
его лица показалось эльфийке зеркальным отражением ее внутренних переживаний. - Ты
просто расстроена, - добавил дроу.
- А ты нет?
- Конечно, и я тоже. Я расстроен, я зол, мне грустно, и я не желаю ничего,
кроме как оторвать безобразную голову Обальда от его туловища.
- И как ты борешься с такими эмоциями, Дзирт До'Урден?
Дзирт помолчал, прежде чем ответить, поскольку увидел, как изменился взгляд
Инновиндиль и тон её голоса. Он понял, что спрашивала она не для себя, а для него. Сколько
раз за время их совместной жизни и борьбы она поворачивалась к Дзирту и спрашивала что-то
вроде: "Знаешь ли ты, что значит быть эльфом, Дзирт До'Урден?" Очевидно, ей хотелось
побыть наставником на его жизненном пути, и пока он вел себя в таких ситуациях как
прилежный ученик. Сегодня он в первый раз обратил внимание, что, когда Инновиндиль
начинает свое ненавязчивое преподавание, она заканчивает вопрос, называя его полным
именем.
- В моменты раздумий, - ответил он, - в основном на рассвете, я разговариваю с
собой. Несомненно, если бы кто-нибудь услышал меня, то решил бы, что я сумасшедший, но
эти негромко произнесенные слова о страхах, о боли, о вине помогают мне справляться с
зачастую неразумными эмоциями.
- Неразумными?
- Моей уверенностью в собственном всесилии, - ответил Дзирт. - Моей верностью
тому, что только я считаю правильным. Моей виной за гибель друзей и даже одного врага.
- Эллифейн.
- Да.
- Тебе не за что винить себя.
- Знаю. Конечно. Если бы я знал, что это Эллифейн, я бы попытался разубедить ее или,
если бы дело все же дошло до боя, обезвредить ее, не причинив вреда ей самой. Я знаю, она
сама накликала свою смерть. Но мне все равно грустно и все равно больно от этого.
- И ты чувствуешь вину?
- Отчасти, - признался Дзирт.
Инновиндиль встала, обошла костер и опустилась на колени перед сидящим Дзиртом. Она
подняла руку и осторожно прикоснулась к его лицу.
- Ты чувствуешь вину, потому что у тебя чувствительная натура, Дзирт До'Урден. Как у
меня, как у Тарафиэля, как у большинства эльфов, хотя мы делаем все, чтобы скрыть это от
остальных. Наша совесть - наше спасение и наше проклятие. Постоянные и часто
мучительные размышления обо всем на свете, о правильном и неправильном, о действиях и
последствиях, - вот что является для нас определяющим. И за всю нашу жизнь, которая длится
веками, это, возможно, все, что мы имеем.
Как же хорошо Дзирт знал, что это правда!
- Ты копаешься в себе уже после свершившегося факта, так? - спросила
Инновиндиль. - Ты берешь свой опыт и вертишь его так и этак, сожалея о сделанном или
несделанном?
- Иногда.
- И ты усваиваешь преподнесенные жизнью уроки? Снова и снова прокручивая в голове
свои поступки, уверен ли ты в том, что поступишь единственно правильным образом в
будущем?
Дзирт откинулся назад, прислонившись к скале. Ему надо было подумать. Он понимал,
что Инновиндиль имеет в виду что-то конкретное, хотя и говорит вроде бы об общих вещах. Он
провел много внутренних поединков, споря с самим собой, и сделал почти полный круг,
вернувшись к источнику своей боли - к Низинам.
Он взглянул на Инновиндиль и заметил, что она приблизилась почти вплотную к нему. Он
чувствовал ее дыхание на своем лице. Ее золотистые волосы запись такими нежными и словно
излучали мял свет, хотя на самом деле это, должно быть, просто отблески костра... Глаза ее
превратились в два бездонных омута...
Она нежно провела рукой по его лицу, и кровь Дзирта вскипела. Он напрягся, чтобы
дрожь, мгновенно прошедшая по всему его телу, не превратилась в непрекращающийся озноб.
- Я думаю, у тебя тонкая и прекрасная душа, Дзирт До'Урден, - прошептала
Инновиндиль. - Я отлично понимаю, какую трудную дорогу ты избрал, и восторгаюсь твоим
упорством.
- Теперь я знаю, что значит быть эльфом, - произнес Дзирт. чтобы как-то сбросить
напряжение. Но Инновиндиль не позволила ему увильнуть.
- Нет, - сказала она. - Ты узнал только половину себя. Ты думаешь и беспокоишься,
ты заставляешь себя честно оценивать свои действия и требуешь от себя честных ответов, это
немало. Но очень трудно за один день пройти дорогу, на которую требуются годы. А ты хочешь
почти недостижимого - уверенности, что каждый раз, когда ты что-то делаешь, ты поступаешь
правильно.
Дзирт немного отстранился, поскольку Инновиндиль продолжала придвигаться и ее лицо
уже было в дюйме от его.
- И что же это за половина меня, с которой я незнаком? - спросил он, изо всех сил
стараясь, чтобы голос его звучал ровно и непринужденно.
В ответ Инновиндиль прижалась к нему крепко-крепко и поцеловала.
Дзирт опешил. Он долго сидел неподвижно, не чувствуя ничего, кроме нежности ее губ и
языка, ее рук, ласкающих его шею, ее гибкого, податливого тела, прижимающегося к нему.
Кровь гудела, словно река, прорвавшая плотину, мир кружился, и Дзирт перестал думать... он
только чувствовал.
Он ответил на поцелуй Инновиндиль, и его руки обвили ее стан. Он услышал
сорвавшийся с его губ слабый стон, но вряд ли осознал это.
И тут Инновиндиль внезапно отпрянула, и ее ладошки уперлись в грудь потянувшегося
было следом за ней Дзирта. Она с любопытством глядела на него пару секунд, а потом
спросила:
- А что если она жива?
Дзирт попытался осмыслить внезапную перемену, но ее вопрос обжег его подобно удару,
и он запнулся, не в силах произнести ни слова.
- Если бы ты узнал, что Кэтти-бри жива, то захотел бы продолжать это? - продолжила
допрос Инновиндиль и вполне могла бы и сейчас прибавить "Дзирт До'Урден" в конце.
Мысли темного эльфа пришли в смятение.
- Н-н-но...
- Ах, Дзирт До'Урден. - Инновиндиль грациозно поднялась на ноги. - Ты слишком
много времени посвящаешь самоконтролю. Все взвешиваешь, рассчитываешь, пытаешься
угадать, к какому будущему приведет каждое твое движение.
- Так разве не это - быть эльфом? - Голос Дзирта так и сочился сарказмом.
- Может быть, - произнесла Инновиндиль. Она низко наклонилась, глядя в глаза
Дзирту озорно и прямо, - При твоем опыте быть эльфом означает быть стоиком. Только
расслабляйся иногда, друг мой, ибо это еще и просто быть живым.
Она хихикнула и отвернулась.
- Ты отступила, не я, - заметил Дзирт, и Инновиндиль снова взглянула ему в лицо.
- Ты не ответил на мой вопрос.
Дзирт отвел глаза.
- Я видела, как ты безрассуден в бою, - продолжила эльфийка. - Но в любви? В
жизни? С твоими мечами ты готов попытать удачу против великана, да что там, десятка
великанов! Но хватает ли у тебя храбрости любить? Ты рычишь от злости на орков, но
осмелился бы ты взвыть от страсти?
Дзирт не ответил, потому что у него не было ответа. Он опустил глаза и осуждающе
(осуждая, конечно, себя) кашлянул и изумился, когда Инновиндиль приседа рядом и уютно
приобняла его рукой за плечи.
- Я одна, - сказала эльфийка. - Мой любовник погиб, и мое сердце пусто. Кто мне
сейчас нужен, так это друг. Ты ли этот друг?
Дзирт нагнулся и поцеловал ее - в щеку.
- Был бы счастлив, - ответил он.
Инновиндиль задумчиво склонила голову.
- Я надеюсь, ты научишься чему-то от меня, как я надеюсь научиться от тебя. Я знаю,
что моя жизнь стала богаче за эти десять дней, что ты был со мной. Надеюсь, ты можешь
сказать то же самое.
Дзирт обнял Инновиндиль и притянул ее поближе. Так они и сидели под звездами,
убаюканные волнами эльфийского сна.